«ЮНЫЕ ГОДЫ» — ЛУЧШИЕ ГОДЫ?
Юность великолепна и трудна — но это её великолепие непонятно, пока ты не повзрослеешь и не обретёшь возможности оглядываться назад. Это время необъяснимых несоответствий: тело тянется вверх, а голос становится ниже; усы, хоть убей, не прорастают, зато физиономия усыпана целым урожаем прыщиков; к тому времени, когда ты, наконец, начинаешь интересоваться противоположным полом, противоположный пол демонстрирует явную потерю интереса к тебе; родители требуют, чтобы ты «был взрослым», требуя одновременно, чтобы ты «прекратил изображать из себя умника» (кто бы знал, что это означает?)
К тебе относятся не как к ребёнку, но и не как к взрослому, а как к чему-то посерёдке. Перефразируя одну из моих любимых песен Элиса Купера «Мне восемнадцать» ты мальчик — и ты мужчина, ты девочка — и ты женщина (или одновременно мужчина и женщина — если дело обстоит так, надо обратиться к соответствующему специалисту). Даже Пэт Бун тридцать лет назад ухватил суть: «Мы чувствуем, что мы отделены, что нас изгнали, что мы виноваты как общность». Общество всегда загоняло юность в чулан. Между прочим, сорок пять лет назад слова ««тинэйджер» вообще не существовало: потому что тогда, в дни бабушек и дедушек, молодые люди прямиком из детства отправлялись во взрослость, сквозь врата ранних браков.
«Adolescence» («adolescence» — англ. «юность»), так уж это получалось, происходит от латинского слова «adolescere», означающего «вырасти в…» (да, я — кладезь знаний! ). Полагаю, это означает, что ты ещё не тот человек, которым должен бы стать. Родители, учителя, вообще все взрослые настолько заняты тем, чтобы «формировать» тебя, что им не удаётся заметить, что ты уже до определённой степени сформирован, что ты — личность.
Но кто эта личность? Тот ли неуклюжий мальчик или девочка, чьи глаза все ещё наполняются слезами всякий раз, когда бранит учитель, или — «крутой парень» или кокетливая и вполне женственная девица, когда они оказываются в своей компании? Твоё настроение, словно качели, взлетает вверх и падает вниз: от полного, ликующего, невероятного счастья до немыслимого горя — и все это в течение одного школьного дня. Я помню, какими чудовищными могут быть эти взлёты и падения.
Ты идёшь в школу, встречаешь по дороге приятелей, направляешься прямиком в класс, и все отлично. Первый урок — английский, но его можно спокойно продремать, потому что учитель тоже ещё толком не проснулся. Ты в превосходном настроении.
А потом второй урок. Надо идти в спортзал. И идти мимо автокласса, а там все восемь уроков в день слоняется этот амбал Кавалски. В прошлый раз он использовал твою руку в качестве гаечного ключа, «потому что сегодня среда, а я терпеть не могу среду». И хотя эта маленькая трагедия длится не более двух минут, ты в панике. Ты глядишь в окно. На улице январь, жутко холодно, лежит снег. У тебя есть выбор: либо попытаться, спрятавшись за спинами, проскользнуть мимо автокласса, либо рискнуть на двухстороннее воспаление лёгких и рвануть к раздевалкам через наружный вход. А что, если Кавалски из всех месяцев больше всего ненавидит январь?
Итак, ты чешешь по улице и, проверив себя на признаки обморожения и швыряя мяч в корзину, весь урок терзаешь себя мыслями о том, как на самом деле следовало поступить: «Надо было залепить ему учебниками по морде. Ну, в следующий раз…»
На химии ты сидишь с Робин Титарски. Эта крошка — что надо! Может, сегодня она хоть как-то отреагирует на твоё присутствие?
Ты наверху блаженства — приятель пригласил после уроков поиграть в новую компьютерную игру. И ты в абсолютном дауне — оказывается, её родители разводятся и она переезжает в другой район и переходит в новую школу. И кого-то из спортзала уволокли к врачу, потому что он наглотался таблеток. И некоторые из твоих друзей сомневаются, что это произошло случайно. А потом ты возвращаешься домой, и мама, оторвавшись от очередной телекомедии, спрашивает:
- Как дела в школе, детка?
- Ничего.
Ты же не можешь рассказать ей, что чуть сегодня не спятил из-за этого амбала Кавалски, потому что знаешь: мама ответит либо «Ну и почему же ты просто не сказал ему оставить тебя в покое?», либо «Ну и почему же ты просто не рассказал об этом директору?»
Потому что тогда он созвал бы всю футбольную команду, чтобы дать мне пинка под зад.
Так как говорить с ней о более серьёзных вещах? Она же всё равно не поймёт!
