ТЫ ЧУВСТВУЕШЬ СЕБЯ ОДИНОКИМ? ТЫ НЕ ОДИН ТАКОЙ
Хуже всего то, что я чувствовал себя совершенно одиноким. Я удирал к себе в комнату, ставил на проигрыватель пластинки «Лёд зеппелин», «Блэк сэббэт» и «Дип перпл» и отчаянно кривлялся перед высоким, во весь рост, зеркалом: изображал, будто играю на гитаре, на ударных, на клавишах, пою перед микрофоном. Это довольно странная штука, изображать, будто играешь на гитаре, по крайней мере, я так тогда думал. Я был уверен, что никто в мире больше этого не делает, а на тех, кто делает, надевают смирительную рубашку, сажают в чумовоз и отправляют в самый строгий дурдом. Но позже я узнал от ребят, что и тот парень, что жил по соседству, «играл на гитаре», и его сосед, и сосед соседа.
Почти что каждый подросток проходит через периоды чудовищного одиночества, неуверенности и беззащитности. Усугубляется это ещё и страхом, что ты один во всём классе, нет, во всей школе, нет, во всей вселенной, включая низшие формы растительной жизни, испытываешь подобные ощущения. Тебе кажется, что ты отделён от всех невидимой стеной, что тебя окружает непроницаемое облако (или это всего лишь твой дезодорант?). И никто тебя не понимает. Ты завидуешь вот той весьма популярной девчонке с её симпатичной улыбкой и хочешь быть как она, без проблем.
Но даже самые популярные подростки сомневаются в себе. Может, та самая девчонка боится, что люди любят не её, а лишь её хорошенькую мордашку. И среди тех, кто составляет «группу популярности», тоже есть своя табель о рангах: кто-то самый популярный из популярных, а кто-то стоит среди них на последнем месте и должен как-то мириться с этим.
На самом деле ты не единственный, у кого есть проблемы, и если ты рискнёшь поговорить об этом с друзьями, ты будешь поражён тем, как хорошо они поймут тебя и какое облегчение это будет для них — получить возможность самим поговорить о своих проблемах. С другой стороны, они могут «захлопнуть створки». Подростки так отчаянно стремятся соответствовать своей «системе», что боятся, что кто-то сочтёт их взгляды или чувства необычными. Так что они хранят самые глубокие переживания в тайне, убеждённые, что их никто не поймёт.
Я никому не рассказывал о своих беспокойствах, потому что боялся, что меня засмеют, и большую часть жизни провёл наедине с собою, размышляя, как бы сделать так, чтобы меня приняли, признали. Одним из таких способов было участие в рок-группе. Но долгое время я хотел лишь одного: быть «в системе», не отличаться от других. (И взгляните на меня сейчас! ) Говорят, что молодость — время великой свободы, и это так — это время свободы от взрослой ответственности. Но подростки очень жестоки по отношению к тем, кто отличается, выбивается из их среды: они ещё не знают, кто они есть на самом деле, и чувствуют опасность со стороны тех, кто не хочет приспосабливаться. И поскольку они ещё не обрели той уверенности, что приходит с осознанием своего «я», они стремятся сбиться в стадо: жизнь становится сложной, когда мы видим кого-то, кто отличается от остальных, потому что тогда и мы вынуждены думать самостоятельно. А для многих из нас это пугающая перспектива. Подростки-нонконформисты могут заслужить некое смешанное с недоброжелательством уважение, но они же обычно становятся мишенью для насмешек.
Например, чтобы хоть чем-то отличаться, я отрастил «эспаньолку»: несколько редких волосков на подбородке. Я считал, что это — нечто, но на самом деле это скорее было нечто ужасное. Естественно, школьные злые языки не могли упустить такой случай. Они назвали меня козлом.»Эй, козёл!» Они потешались довольно долго, пока вдруг сами не начали отращивать эспаньолки. И тогда я немедленно побрился: меня до смерти испугала мысль о том, что то, что я сделал, чтобы подчеркнуть свою индивидуальность, стало «системой» для других. Уж поверьте: подростку приходится тяжко — он разрывается между желанием быть «как все» и стремление быть тем, кто он есть на самом деле, а это частенько означает, что ты отличаешься от остальных.
Ты счастливчик. Мне кажется, сейчас куда больше терпимости к тому, чем ты хочешь быть и как ты хочешь одеваться. Когда я в шестидесятых учился в начальной школе, все слушали одну и ту же музыку и одевались одинаково. И выбор был невелик. Помню, особым «писком» тогда была КФС — «куртка флотского старшины»: она похожа на рубашку, только с разрезом сзади и непременно синего или темно-бордового цвета. И у каждого была такая куртка. Кроме меня.
Я мечтал об этой куртке, потому что без неё как я мог «вписаться»? Весь год я всячески намекал на это родителям, и вот на рождество, дрожа от нетерпения, в клочья раздираю коробку с подарком.!
Это была НЕ ТА КУРТКА!
«Ты извини, я обошла полдюжины магазинов, и все такие куртки уже распроданы», — полуизвиняясь, объясняет мама. Естественно, распроданы: ведь тысяча мальчишек хотели утвердиться именно таким образом. Я разревелся от обиды — сейчас я понимаю, что поступил весьма эгоистично, ведь мама действительно обошла все магазины, чтобы найти мне эту чёртову КФС. Но меня буквально переворачивало от жалости к себе — ещё бы, жизнь не состоялась! Но каким-то образом она уговорила меня надеть подарок и подтащила к зеркалу: «Гляди (хлюп-хлюп), какая шикарная куртка!» И правда, я раньше никогда такой не видел. Это была куртка вроде той, что носили солдаты армии южан во времена Гражданской войны — с золотыми пуговицами, стоячим воротником и петлицами. Это было нечто. Я перестал реветь.
На следующий день я надел куртку в школу, и впервые люди назвали меня «шикарным». Все хотели знать, где это я раздобыл такую клёвую вещь. Я создал свой собственный имидж, и, скажу вам откровенно, носил куртку, пока она не разлезлась в клочья. Я тогда получил очень важный урок того, что значит быть индивидуальностью, и с этого момента во мне стало расти желание быть отличным от других.
